Хроника тандемной коллаборации в селе под Киевом

Колонны российской техники зашли в пгт Дымер Киевской области, на севере от украинской столицы, 25 февраля 2022 года – на второй день полномасштабного вторжения. 20 марта 2022 года в СМИ просочилась информация, что россияне назначили в поселке своего главу, повесили триколор и устроили праздник с фейерверками.

28 марта на канале «RT» вышел пропагандистский сюжет о том, что российские военнослужащие доставили тонны гуманитарного груза для жителей Дымера. Видеозапись обсуждалась в соцсетях и была распространена в Facebook-группе «Дымерская община – от выборов до выборов». На видео показывают длинные очереди людей за гуманитарной помощью, которую им раздают солдаты с автоматами.

Через два дня рано утром россияне отступили из Дымера. В поселок зашли украинские военные и правоохранители. Людей стали опрашивать и выяснили имена тех, кто якобы сотрудничал с оккупантами.

Таких в Дымере оказалось двое: Александр Харченко, 1983 г.р., он же Саша Рыжий, по версии следствия, был главой поселка, и Александр Мельник, 1977 г.р., он же Саша Мутный, который стал заместителем главы. Их задержали и судили отдельно, хотя свидетели, рассказывая об обстоятельствах оккупации, постоянно говорили о них обоих. Дело Харченко слушал Соломенский районный суд, а Мельника – Вышгородский районный суд Киевской области.

«Не создавалось впечатления, что ему было страшно»

Харченко жил в Дымере давно со своими родителями, не женат, занимался предпринимательством – возил дрова на машине. За несколько лет до этого один раз баллотировался в сельский совет, но не прошел и больше в общественной или политической деятельности замечен не был.  

Как рассказывают местные, первые полторы недели глава Дымера Владимир Подкурганный под обстрелами доставлял гуманитарную помощь. Один человек рассказал на судебном заседании, что разгружал микроавтобус с медикаментами, который приехал от Подкурганного. Но позже из-за угроз россиян глава перестал показываться в Дымере.

Затем кабинет главы сельского совета якобы занял Харченко, который говорил, что нужно навести порядок, что раньше в Дымере все было плохо. «Кто-то из знакомых сказал, что Саша стал главой. Мы приехали туда, там раздавали бензин. Саша сидел в кабинете, там где глава сидит. У нас там прорыв [трубы] был, он записал, чтобы сказать русским и они бы сделали. Он сказал, что будут русские деньги, что школу откроют», – рассказала в суде местная жительница Светлана.

Харченко объясняет, что люди сходились к сельскому совету, чтобы узнать новости и сплетни. Российские солдаты ежедневно притаскивали туда полевую кухню и раздавали местным обеды и топливо. По словам Харченко, в помещении сельского совета бывали представитель Красного креста, депутат сельского совета Марина Цапок и другие неравнодушные жители. Сходились те, кому нужно было что-то решить, – люди, у которых забились выгребные ямы, кому нужно было договориться о вывозе мусора, заявить о чьем-то исчезновении.

«Кому конкретно я раздавал указания?! Как я мог давать какие-то указания, если были работники сельского совета, которые были на связи с Подкурганным? Они распоряжались всем имуществом. За то, что я раздавал гуманитарку, я стал считаться главой сельского совета?» – не соглашается Харченко. 

Именно Харченко россияне сняли в своем пропагандистском видео.

– Да, я прокомментировал то, что происходило в данный момент на площади. Не больше, не меньше, – объяснял он во время судебного заседания.  

– А что там происходило? – уточнил прокурор.

– Раздавалась русская гуманитарная помощь. Подошел с камерой товарищ и говорит: «Можете прокомментировать?» и я как бы прокомментировал.

– А вам в оккупации нравилось с российскими военными?

– Ну как может нравиться разруха?

– Не нравилось?

– Конечно, нет. 

– А когда вы давали интервью, был такой комментарий: «Не бойтесь, выходите к российским военным, просите у них помощи, мы будем всем помогать».

– Они будут помогать. Вы не перекручивайте слова! Там сказано: «Не сидите в подвалах, не голодайте. Российские военные ведут себя неагрессивно в отношении гражданского населения, выдают гуманитарную помощь. Приходите, берите и не голодайте». 

Местные жители подтверждают, что видели Харченко во время раздач. 

– 23-24 марта я собственными глазами видел как он [Харченко] в этой местности раздавал газеты «Комсомольская правда», – рассказывал в суде один из очевидцев.

– Какая роль была Харченко? – уточнил судья.

– Его выбрали вместо главы.

– Как его выбрали?

– Конкретно не знаю, но думаю это было ему предложено. Не создавалось впечатления, что ему было страшно.

На российском видео действительно есть эпизод, как Харченко стоит на улице и держит кипу газет. Прокурор принес в суд в мешке 60 экземпляров газеты «Красная звезда» и 90 «Комсомольской правды», а также российские сухпайки. После деоккупации их нашли в кабинете главы поселка, но Харченко утверждает, что не он их там положил.

«Настоящие хозяева не представились» 

Как именно Харченко занял руководящий пост достоверно не известно. В обвинительном акте написано, что 16 марта 2022 года состоялось принудительное собрание жителей для раздачи гуманитарной помощи и Харченко представился новым главой села от оккупационных властей. Но прямых свидетелей этого собрания в суде не было.

Люди рассказывали, что знали обо всем со слухов: «Военные РФ назначили Харченко главой Дымера. Об этом говорили в поселке». Некоторые воспринимали Харченко как самопровозглашенного руководителя.

Андрей Сологуб – директор Литвиновского лицея в Дымере. Во время оккупации был командиром Вышгородского отряда быстрого реагирования Национального общества Красного креста Украины. Общество Красного креста – аполитичное, помогает всем, независимо от национальности, расы и политических предпочтений. Организация не сотрудничает с военными. Но оккупанты постоянно склоняли Красный крест к сотрудничеству, убеждали раздавать российскую гуманитарную помощь.

18 марта Сологуб узнал, что в Дымере новый глава и на следующий день по приглашению оккупантов пришел знакомиться с «новым мэром».

«19 марта в помещении Дымерского сельсовета, когда я в кабинет зашел, там были Харченко, Мельник и Клён [российский военный]. Казалось, Харченко, вроде бы и хозяин этого кабинета, но на самом деле хозяева там были совсем другие. Они не представлялись, у них знаков опознания не было. Позже стало известно, что они представители 83 десантно-штурмовой бригады, которая дислоцирована в городе Уссурийск. Харченко сидел за большим столом, на месте главы территориальной общины. Перед ним – огромная карта Дымера, разделенная на сектора. Мельник находился рядом, тоже сидел. У Мельника был блокнот и он записывал, как на совещаниях. Харченко говорил, что это человек, который отвечает за вопросы коммунальные. Мельник говорил, что он отвечает за электроэнергию, спрашивал, где можно найти работников ДТЭК или РЭС, чтобы починить электросети», – засвидетельствовал Сологуб.

Затем суд заслушал Наталью Ткаченко, главного бухгалтера сельского совета, которая проживала в Дымере в марте 2022-го. «Сначала я слышала от односельчан, что хотят избрать новую власть в лице Харченко Александра. Я пришла забрать свои вещи. Когда я зашла в помещение сельсовета, он [Харченко] был в кабинете главы. Я спросила, могу ли я зайти в свой кабинет. Он сказал да и я просто пошла и забрала свои вещи. Потом он зашел с товарищем, Мельником Александром... Повторял: 'Надо работать, надо работать'», – рассказала она.

«Мельник был очень обижен на власть» 

Мельник – выходец из Черкасской области. Ранее проживал в Дымере, но на момент полномасштабного вторжения жил с гражданской женой в арендованном доме в селе Лютеж. По словам домовладелицы, он имел магазин сухофруктов. Харченко говорит, что Мельник работал на строительстве и у него были ребята, которые занимались ремонтами.

Лютеж россиянами захвачен не был, однако Мельник со своей женой сознательно поехал на оккупированную территорию. Как впоследствии он объяснял на судебном заседании, якобы, чтобы забрать тещу из села Иванков. Но к теще они так и не доехали, остановились в Дымере и поселились в помещении Дымерского комбината коммунальных предприятий. Якобы, ехать было опасно, а потом проезд вообще запретили, поэтому они остановились в Дымере. По версии обвинения, Мельник стал заместителем главы села Харченко и совмещал это с должностью директора комбината коммунальных предприятий. Мельник говорит, что просто с разрешения знакомого поселился в пустующем доме коммунхоза и начал помогать людям.

В холодные дни марта, когда люди приходили за гуманитарной помощью, депутат сельского совета Марина Цапок обратила внимание на незнакомца в серых летних кроссовках. Александр Мельник подъехал на велосипеде и у охранника в церкви спросил, где купить обувь. На следующий день Мельник подошел к Марине возле «Форы», где продукты раздавали оккупанты, и сказал, что надо привозить продукты и помогать людям, а потом подвел женщину к старшему из россиян, пожал ему руку и представил Марину.

Позже женщина узнала, что Мельник ранее занимался бизнесом, но прогорел и не один раз. «Он был очень обижен на власть. Он хотел уже как-то подняться немножко», – вспоминает Цапок. Частично это подтвердил и сам Мельник, говоря, что в его магазин в Лютеже попала ракета.

Мельник и Харченко не отрицают, что знакомы давно. «С Харченко я познакомился очень давно. Знаю его лет 10, наверное. При каких обстоятельствах я сейчас не припомню. Моложе был, может, в кинотеатр ездили...», – вспоминал Мельник в суде.

«Мы должны были как-то выживать»

Законный сельский глава Владимир Подкурганный в судебных заседаниях по Харченко и Мельнику показаний не давал. Ни прокуроры, ни адвокаты свидетелем его не заявляли. 

На адвокатский запрос Дымерский сельсовет сообщил, что ввиду опасности в период оккупации работал дистанционно. Представители местной власти, включая главу, официально находились в помещении Вышгородской военной администрации.

Адвокат Харченко Виктор Кашпур неоднократно говорил на заседаниях, что Харченко по сути выполнял те обязанности, от выполнения которых законный глава самоустранился.

Защитник сослался на нормы Женевской конвенции о том, что оккупационные власти должны при необходимости обеспечивать жителей захваченной территории продуктами питания и лекарствами. То есть Женевская конвенция предусматривает определенное сотрудничество местных властей с оккупантами, что не считается преступлением.

Обвиняемые пытались доказать, что не принадлежали к оккупационной власти, а просто договаривались с россиянами, чтобы помогать местным гражданским в составе Красного креста, хотя и не были членами организации. Следствие не установило, какое жалование получали Харченко и Мельник, работая на оккупационных должностях. В материалах дела нет служебных документов с подписями обвиняемых.

Адвокат Павел Хайтов считает, что Мельник, завозя на оккупированную территорию продукты и лекарства, занимался волонтерством, а его за это наградили обвинительным актом и содержанием под стражей. «Люди могут и додумать, что он является заместителем главы Дымерского сельсовета или директором коммунального комбината. Если человек раздает продукты питания и кацапы его за это не расстреливают, то ответ только один – работает на них», – говорит Хайтов.

Мельник утверждает, что с повязкой Красного креста вывез на неоккупированную территорию более 100 человек.  Но ни списков, ни фото в подтверждение этого нет. В конце концов, не нашлось никого, чтобы прийти в суд и подтвердить это.

«Нам нужно было как-то выживать. То, что с русскими военными мы начали раздавать гуманитарную помощь было предложением, от которого мы не смогли отказаться. Сказали, если не будем сотрудничать, разбомбят нам дома и создадут условия, в которых будет очень тяжело выжить. Себя виновным не считаю», – объяснил Харченко перед выходом судей в совещательную комнату. Мельник в последнем слове заявил, что свое пребывание за решеткой считает вопросом времени и надеется на изменение законодательства.

Аргументы обвиняемого суд отверг. Из показаний свидетелей следует, что Харченко раздавал именно российскую гуманитарную помощь и от имени захватчиков. Законный глава поселка Подкурганный также в начале оккупации раздавал гуманитарную помощь, но Харченко никогда ему в этом не помогал. Харченко приговорили к 9 годам заключения с конфискацией имущества, а Мельника – к 7-ми, также с конфискацией.

После судебного заседания адвокат сказал Мельнику, что они увидятся на апелляции. Со своей стороны, Харченко летом прошлого года подал запрос на обмен и выезд в Россию. 

Цей репортаж входить до циклу публікацій про правосуддя щодо воєнних злочинів і підготовлений у партнерстві з українськими журналістами. Перша версія цієї статті була опублікована на сайті новин "Sudovyi Reporter".

Рекомендуем к прочтению

Украинский дрон, который сказал «Иди за мной»