Нет «никаких доказательств того, что там находилась диверсионная группа или что это могло обеспечить военное преимущество. Это лишь место проживания гражданских лиц, которые никогда не соглашались на использование своих квартир в качестве военной базы», – заявил прокурор Евгений Лазоренко 30 июня в суде Чернигова, в 130 км к северу от Киева, столицы Украины.
На скамье подсудимых – 31-летний Михаил Куликов, оператор-наводчик вооруженных сил Российской Федерации. Его судят за танковый обстрел жилого дома в пригороде Чернигова в первые дни российского вторжения в Украину. 19 июля Куликов свидетельствует о том, что 23 февраля 2022 года, в полночь, его подразделение было информировано о том, что оно будет «укреплять» белорусскую границу. 24 февраля в 2 часа ночи колонна в составе четырех танков, бронетранспортера и двух других бронированных машин выехала к российской границе с Беларусью. Позже Куликов и его товарищи узнают о том, что они уже в Украине, в селе Сеньковка Черниговской области.
Российская армия собиралась войти в Чернигов вечером 25 февраля, но оказалось, что мост на въезде в город был разрушен украинской территориальной обороной. Россиянам пришлось переждать ночь в селе Товстолис. На следующий день им удалось обойти разрушенный мост и выехать на асфальтированную дорогу, на которой их встретил огонь артиллерии. Они углубились в лес, где командир приказал Куликову выпустить три снаряда, чтобы напугать артиллеристов, если бы они там были. Куликов признается, что не видел вблизи леса никакой военной техники или групп гражданских лиц, но командир решил, что артиллерийский огонь велся оттуда.
Пойман в курятнике
Россияне хотят закрепиться в аэропорту Чернигова и не заходят в город. Командир Леонид Щеткин якобы заметил солдат в окне многоэтажного дома. Он приказывает Куликову стрелять. Куликов заряжает танк 125-миллиметровым осколочно-фугасным снарядом. Он целится в одиннадцатиэтажный жилой дом, который, согласно судебным документам, находится на расстоянии 253 метров.
«Он заряжается за 8 секунд. А поворот орудия [танка] длится около 30 секунд. Это все заняло у меня не более минуты», – объяснил Куликов в суде.
Сразу после выстрела россияне стали мишенью для украинского танка. Водитель погиб мгновенно; Куликов и Щеткин покинули боевую машину, осознав, что она вот-вот взорвется. Они спрятались в сарае местного дома, среди дров и кур.
В тот день хозяйка дома, Елена Савенок, сначала пряталась с сестрой в подвале своего дома, а потом нашла приют у соседей. После обеда, когда ситуация утихла, она решилась вернуться домой, чтобы покормить кур. Именно тогда она увидела двух солдат в своем курятнике. В суде Савенок вспоминает, что незнакомцы ничего не сказали, но направили на нее оружие. Испугавшись, она убежала и известила соседей. Вскоре к дому подошли украинские солдаты и взяли двух россиян в плен. «Я их очень боялась. Они схватили их без меня, я спряталась в подвале, как мышь», – свидетельствует Савенок со смешанным украинско-русским наречием.
«Командир был сам не свой»
Женщина не помнит, кто именно нацелил на нее оружие. Куликов утверждает, что это был его командир. «Командир был сам не свой, у него была контузия, ранение. У него при себе был пистолет, и он постоянно хватался за него. То ли от страха? Я не знаю. Он сидел спереди, а я сзади. Бабушка зашла, он навел на нее оружие. Я опустил его руку. Я пытался поговорить с [женщиной], чтобы она ничего не говорила [никому]. Но она уже отвернулась, говоря: «Я ничего не видела, ничего не знаю. Мне нужна была лестница». Мы знали, что они придут за нами».
– Кто-то из них вам угрожал или нет? – спрашивает адвокат Куликова у Савенок.
– Они направили на меня пистолет, держа его в руках.
– Вам угрожали?
– Нет, не угрожали.
– Вас не брали в заложники? Вас добровольно отпустили?
– Да.
Исполнение долга
По словам Куликова, именно Щеткин приказал ему стрелять по дому на улице Раппопорта, 43, потому что увидел там «диверсантов». Сержант не привык сомневаться в приказах руководства. «Я дал присягу. Нас так тренировали. Есть присяга немедленно выполнять приказ командира. Я 10 лет прослужил в вооруженных силах – это лишь привычка», – говорит он.
В одной из поврежденных квартир судебные следователи нашли осколки и обломки боеприпасов 125-го калибра. «Сначала нам сказали, что целью было укрепление границы», – рассказывает Куликов, которого допрашивали в суде. «Я просто не мог вылезти и покинуть танк. Во время первого обстрела мы начали спрашивать командира, что происходит, и только тогда услышали, для чего мы пришли. Нам объяснили, что здесь находятся другие войска», – рассказывает Куликов. По его словам, он не столкнулся ни с войсками НАТО, ни с войсками других стран, ни с националистическими или фашистскими подразделениями.
«Я прошу прощения у украинского народа»
Вскоре после ареста майор Щеткин стал участником обмена пленными с Россией. Это не относится к старшему сержанту Куликову, которого сейчас судят по обвинению в нарушении законов и обычаев войны. Куликов не отрицает выдвинутых против него обвинений. В начале судебного процесса он признал свою вину. «Это была моя первая ситуация. С тех пор я постоянно сожалею об этом», – сказал он суду.
Судебные процессы по военным преступлениям в Украине не обязательно проводятся там, где были совершены преступления. Обычно они проводятся по месту расположения следственного органа, который занимается этим делом. Процесс над Куликовым отличается в этом отношении тем, что он проходит в том самом городе, где произошла бомбардировка.
В суде Куликов извиняется перед бабушкой, которую они со Щеткиным напугали, когда прятались в ее курятнике. Он также извиняется перед владелицей поврежденной квартиры Ириной Тимощук (две другие поврежденные квартиры принадлежат застройщику).
«Я прошу прощения у украинского народа. Это было несправедливо с нашей стороны. Мне очень жаль. На будущее я не буду выполнять преступные приказы», – заявляет Куликов.
Суд назначил заседание на 4 августа. До этой даты прокурор должен определиться с мерой наказания, которую он будет требовать. За военное преступление, не сопряженное с умышленным убийством, обвиняемому грозит от 8 до 12 лет лишения свободы.
![«Я здесь счастлив, я могу дышать, я рано встаю и много работаю, но я никогда не чувствовал себя таким уставшим, как в те годы борьбы с МУС [Международным уголовным судом]», – говорит Ника Джеиранашвили, который возрождает виноградные лозы в своей семейной усадьбе в Колаги, что в Кахетии, на юго-востоке Грузии.](https://www.justiceinfo.net/wp-content/webp-express/webp-images/doc-root/wp-content/uploads/Georgie_Nika-1_@Franck-Petit-Justice-Info.jpg.webp)
